Кейс с согласия клиентки.
Его я долго не решалась опубликовать, несколько месяцев. Сейчас поймете – почему.
Тема – очень заряженная для нашего времени.
Более того, мне, не скрою, страшненько.
Ибо боюсь навлечь на себя реальный гнев коллег-психологов.
Будто я сделала что-то не так с этой клиенткой, была не права.
Понимаю, что стоит обсудить этот кейс на супервизии или интервизии, потому что для меня он, действительно, очень эмоционально заряжен. До сих пор.
И я его публикую, идя в этот свой страх. Страх, в котором живут наши точки роста, дальнейшего развития.
Ситуация настолько эмоциональная, что – простите мне мою художественность при описании данного случая, я просто не могу удержаться. Я будто роман пишу. Потому – простите мне и многословие.
Итак, клиентка – миловидная, привлекательная женщина 40 лет, замужем, есть ребенок, успешно работает в корпоративной структуре, где есть специализированное медобслуживание, в том числе стоматологическое.
Ко мне она пришла с запросом, который меня весьма озадачил.
И даже до сих пор «озадачивает».
Но вначале – предыстория клиентки.
Она посещает стоматолога в корпоративной клинике, лечение довольно длительное – застарелой проблемы с зубами. Посещения происходят 1-2 раза в месяц.
Врач хороший, знающий, опытный, давно работает в той клинике, его ей хвалят коллеги. Врач – мужчина, на вид – лет 60, по словам клиентки.
Всё было хорошо, лечение шло своим чередом, отношения с доктором, со слов клиентки, всегда были ровными, спокойными, только по делу.
Она – женщина тоже спокойная, косметикой пользуется в меру, одета всегда строго, ведет себя ровно, с мужчинами не кокетничает, не флиртует, не провоцирует – нет такой потребности. Этакая семейная дама, «облико морале».
И вот на одном из очередных приемов у стоматолога, когда в кабинете больше никого не было (а обычно там находятся медсестры и другой врач – за ширмой, за соседним стоматологическим креслом), на ее вопрос по поводу ее конкретной текущей проблемы типа: «а это можно будет как-то полечить?» — доктор с улыбкой ответил:
-Конечно, всё полечим! – и в этот момент просто, спокойно положил свою руку ей на грудь, прикрытую салфеткой. Коротко, на миг. И тут же отнял и, как ни в чем не бывало, полез ей в рот инструментами.
Она, как объяснила мне, сначала не поняла – может быть, у него это случайно так получилось. Или всё же он ее «облапал»?
Растерялась. Потому, пока собиралась с мыслями, не успела что-нибудь сказать ему в ответ. А далее – рот-то занят, уже не скажешь.
А врач работает дальше спокойно.
Клиентка решила, что ей все же показалось, и всё – случайность.
Но тут же эмоционально почувствовала себя униженной – ее безнаказанно просто «облапали».
В ней поднялась настоящая буря эмоций: и гнев, и обида, унижение, и в то же время – а вдруг все же он не специально, ведь он оставался совершенно спокоен, просто хотел ее успокоить тоже, что, мол, всё сделаем, полечим. Она не почувствовала никакой сексуальной энергии от этого его жеста.
И всё же, думала она, вот сейчас, когда рот закроется, она обязательно ему скажет, что с ней так не стоит поступать – ведь это ее личные границы, и ей неприятно, когда их так нарушают.
Но что тогда будет дальше? А если он на это обидится – что его заподозрили в домогательстве, — и ей навредит потом в лечении, не будет выполнять свои обязанности доктора по отношению к ней?
Всё это бурлило в бедной женщине, не давая ей покоя.
Примерно в середине процедуры, когда рот клиентки еще был открыт, доктор участливо спросил – не больно ли ей от его манипуляций с зубами (она при этом кивнула), — и снова коротко положил свою кисть, теперь на другую грудь клиентки.
И снова спокойно – через мгновение – просто отнял руку и продолжил заниматься своим зубоврачебным делом.
Выглядело, будто он, как отец, заботливо ее трогает, беспокоясь, действительно, не больно ли ей. Он не ощупывал, не давил, а просто участливо именно трогал, как выразилась она.
И все же тут она подумала, что два раза – это уже не случайность, и сказать о своем недовольстве этими касаниями необходимо.
Сказать спокойно, без наезда, чтобы не обидеть его, поскольку, возможно, она могла эти касания как-то не так понять.
Но страх, что дальше с лечением всё пойдет не так, как хотелось бы, не давал ей разрешения.
И с того приема она ушла в по-прежнему мучивших ее чувствах – сказать или не сказать.
Она прокручивала у себя в голове сцену, как она придет на следующий прием и сразу спокойно скажет, что «вот так я прошу вас больше не делать, потому что это нарушает мои личные границы».
Но, придя на прием через месяц, когда острота эмоций уже спАла, и обнаружив, что в кабинете есть другие люди, клиентка не решилась сказать эти слова.
Оправдывала она свое молчание тем, что вокруг люди могли бы услышать то, что она будет говорить. Она считает, что этим навредила бы репутации врача, не будучи до конца уверенной в том, что с его стороны эти были именно сексуальные поползновения.
За время этого приема ничего особенного не произошло. Возможно, как полагает клиентка, потому что вокруг были другие медики и клиент за соседним креслом.
И тут она практически разуверилась для себя в том, что стоит вообще что-то говорить. Склонилась к тому, что всё же это был казус, недоразумение, проявление больше отцовской заботы, а не сексуальности.
Клиентка потеряла смысл сказать врачу то, о чем она вначале так хотела сказать.
В последующие пару приемов – всё тоже прошло спокойно, что окончательно отбило у нее охоту высказать доктору свой спокойный, но всё же протест.
Более того, она стала вспоминать об этом с примерно таким вот юмором: «Ну, подумаешь, старичок решил девушку потрогать. С меня не убудет, а ему приятно. Может, у него ни жены, ни подруги, а хочется просто тепла. Ну и ладно».
И вот это-то ее и озадачило, как и потом, при нашей беседе с ней, – уже меня.
По итогу всей этой истории она пришла ко мне с вопросом:
«Получается, я не умею отстаивать свои личные границы? Я ниже плинтуса, раз позволяю с собой такое делать? Но почему я не чувствую себя сейчас в этой ситуации ниже плинтуса? Со мной всё в порядке. Кроме того, что я испытываю ужас оттого, что никому не могу рассказать эту историю. Даже Вам, психологу, боюсь ее рассказать. Потому что знаю, что если расскажу – на меня набросятся с обвинениями, что я не блюду свои личные границы, то есть я – ниже плинтуса».
Вот это меня и озадачило.
Продолжение — во второй части этой истории!
Автор публикации
